Когда-то давно, снимал я себе однушку в сокольниках. Шёл год кажысь 2003-й. Время бурного роста зарплат и не менее бурного роста цен. Я тогда подрабатывал. Подработка давала в три раза больше основной зарплаты, но развратная жизнь в мегаполисе сделали своё дело. Постепенно мои желания начали перерастать мои возможности. И как-то будучи в гостях у своего деда я пожаловался, типа вот блин, денег не хватает. Дед начал уточнять какой у меня доход и т.п. Я ожидал, что щас начнётся старческое скрипение, что вот мол «заелись», «вот в наше время». Но дед со своей вечно молодой душой как всегда поразил:
— А ты найди себе дырку-повариху! — (напоминаю, дед не называл пезду пездой)
Примерно догадываюсь, что за глубокая мысль тока что прозвучала, но помня его недавнюю историю про его тусовку с Лениным в шалаше в Шушенском, всё
же уточняю:
— Дед, ты о чём?
— Ну вот как мы делали в казарменной молодости. Ибаца охота, жрать ещё больше охота, денег почти нет и ухаживать за дамами по серьёзному тоже нет
возможности. Находишь себе неёбаную повариху, периодически прибегаешь к ней, ебёшь её, она тебя кормит, а деньги тратишь уже не на бап, а на себя.
— У меня так сразу хуяк, перед глазами побежала нарезка видеокадров: вагончик крошки-картошки, я оглядываясь по сторонам стучусь в дверь, открывает
дверь мадам в оранжевой помаде возраста «сильно за 30», она запускает меня, вешает табличку «Технический перерыв» (продув дымохода, чтоб не
заржавел блять), ебёмся раком под прилавком (она даже поварской колпак не сняла), кончили, она встаёт, отряхиваеца, открывает оконо и поправив
колпак начинает работать дальше, я сижу в углу на стульчике и хуячу порцию картошки с сыром и с тремя добавками, доел, тихо прощаюсь и
выскальзываю из вагончика. Всё! Вопрос ебли (наиглавнейший в моём возрасте) закрыт! и на сэкономленное бабло можно ехать бухать с Андрюхой, а не
слушать вечера на пролёт про «дурусветку» и «о какая ахуитильная кафешка давай пасидим».
В тот раз я деду начал объяснять, что мол савецкий союз давно падох и с ним ушло положение дел в обществе, что мол, что бы трахать хорошую
москвичку из хорошей семьи и с небольной песдой надо типа хоть иногда ей ромашек купить и банку другую джин-тоника. А дед такой типа:
— А нахуя тебе трахать нормальную москвичку?! Дырки все одинаковые, уж поверь мне. Вот когда решишь остепениться и жениться – тогда да. А так-то
нахера? Тока деньги тратить! (логика — железобетон)
— В тот раз я всё равно остался несогласным с дедом. А щас вот думаю, может действительно я проёбывал уйму времени и тонны бабла за зря и дед всё
таки был прав?
Выпускной вечер Московского государственного института международных отношений
В четверг вечером клуб Pacha забит — на вечеринку «MGIMO Finished 2010» пускают только по пропускам в МГИМО и входным билетам. Все в стразах и
сильном алкогольном опьянении. У металлоискателя с табличкой «Посольство острова Ибица в Москве» выпускника в костюме просят показать карманы —
выпускник молча отводит полу пиджака, показывая кобуру, кладет охраннику в руку купюру и проходит дальше. На сцене парень с прической «ежик с
начесом» и кольцом в ухе орет в микрофон: «Наша территория, здесь наш дом, мы здесь всегда номером будем один, и лучше нам дорогу не переходи! Без
проблем, без лишних глупых дилемм, мы тут живем и знаем, что и почем! Это наш город, и лучше нас здесь нет!» На экранах идут слайды из жизни
выпускников — все молодые люди на фотографиях показывают кулаки с оттопыренными мизинцем и указательным пальцем, обнимаясь на фоне машин
представительского класса.
Молодой человек в арафатке (показывая на баннер со спонсорами вечеринки — KPMG, «Онэксим», «ПрофМедиа», «Международная калийная компания»,
приятелю): Че за херь — КПМГ?
Приятель (тоже в арафатке): Кривых Пидорасов Мочить Гомосексуалов, как еще, бля?
На сцене появляется институтская команда КВН «Парапапарам», показывают сценку из жизни дочки дипломата, вредного профессора и студента
экономического факультета. В туалете из одной кабинки вываливаются трое — один в пиджаке на голое тело. Включают коммерческий хаус.
Выпускник в спортивном костюме Dolce & Gabbana (другу): Это че, «Мюллер»?
Друг (показывая часы): «Касабланка», лимитед эдишен, с батей брали.
Выпускник в спортивном костюме: А «хублоты» куда дел?
Очкарик в костюме (на лестнице, девушке): Че, сука, ты че о себе думаешь? Ты еще иди отсоси кому-нибудь в туалете! (Выкручивает руку.) Дай сюда
телефон. Кому ты там звонишь? Всем эсэмэски отправила?
Девушка (истерично): Да я удалила все! Нет там ничего! Понял, урод?!
Двое в джинсах с золотыми бляхами на попе и голубых мокасинах (у входа): Мы с Виталей такое животное вчера в асфальт втерли, сука, в «шахе» не
хотел выключать музыку свою блин е…чую «лай-лай-лай». (Напевает восточный мотив, сплевывает на пол.) Ну че, пойдем со зверями покатаемся?
На парковке около торгового центра, за углом от входа в Pacha очкарик в костюме бьет девушку по лицу. Девушка стоит на коленях и ревет в голос.
Рядом на баннер с красными вишнями тошнит кровью мальчика в поло Louis Vuitton. Однокурсники обходят его стороной. У входа с визгом тормозит BMW
X6, из нее выскакивает низкорослый подросток в брекетах и с сигарой во рту. Девушка в рваных колготках сидит на дороге, из носа течет кровь.
Двухметровая выпускница, шатаясь, лягает таксиста, оказавшегося на ее пути, и залезает в Porsche Cayenne с аэрографией Hello Kitty. У гардероба
двое в расстегнутых рубашках, едва стоя на ногах, пытаются бороться, приговаривая: «Уважать надо братьев, мразь». Охранники лениво выводят их за
шкирку.
Как я продал родину
1. Однажды, в мой очередной День Рождения папа повел меня в Детский Мир. Это место вообще было Меккой любого советского ребенка, как Зоопарк, Цирк
или там Поле Чудес какое-нибудь. Я всегда залипал под невероятных размеров часами. Задирал голову и смотрел, как качается титанический маятник,
впадая в состояние, близкое к зомбическому. Плевать было даже на выезжающие фигуры, на кукушку тем более. Меня можно было красть без шума и пыли,
просто в охапке – я после часов полдня отходил, был тих и задумчив. Но речь не о том. Папа привел меня в Детский Мир и спросил, чего я хочу. С
этого вопроса меня переклинило еще хлеще, чем с маятника. Абсолютно папу не заботила моя психика. Спросить у ребенка посреди Детского Мира, чего
он хочет. Ха-ха. Чтобы вывести меня из ступора ему пришлось купить четыре коробки пластмассового конструктора с желтыми и красными детальками, две
коробки конструктора с белыми и синими детальками, три коробки страшенного металлического конструктора и пистолет с присосками. Потом, правда,
выяснилось, что детальки от пластмассовых конструкторов не подходят друг к другу, из металлического конструктора получается только расчлененный
Самоделкин, а присоски не липнут ни к чему, кроме зеркала и дедовой лысины. И то хлеб.
2. Первым моим автомобилем был «Москвич-408» на педальном приводе. Его откопал на какой-то помойке дедушка, выправил вмятины, починил фары и отдал
мне в обмен на обещание помогать с переездом на дачу и обратно. Я покрасил машину в салатовый, бардовый и синий цвета. Сочетание получилось
ядовитым настолько, что мне запретили въезжать на детскую площадку, дабы малыши не окривели. На ровной поверхности автомобиль развивал скорость
около 8 км/ч, зато под гору мог выдать все 20.
При этом остановить его не было никакой возможности, а педали молотили так, что нижние конечности нужно было вытаскивать на борт. Вот разгоняется
машина, ты ноги поджимаешь и чувствуешь, что без этой опоры сползаешь вниз по скользкому пластику сиденья. Вцепляешься в руль и с ужасом слышишь,
как бешено лязгают прямо под пятками ржавые педали. Сползи еще чуток – и эта железка тебя просто прожует. Адреналину – море. Авто потом угнали
прямо из-под окна. И, думается, слава Богу. Зато ног у меня до сих пор две, тьфу-тьфу-тьфу.
3. Как-то раз бабушка пошла с кем-то встретиться. Оставить меня было не с кем, да и дел-то на пятнадцать минут, туда-обратно. Поэтому я был
оттранспортирован на закорках к метро и поставлен у входа в качестве живого напоминания. Ну, чтобы бабушка не забыла вернуться на поверхность, а
то Клава-Зина, трали-вали, урожаи-надои, ну, сами понимаете, язык зацепиться умеет. Стою я, от нечего делать полощу стаканы в автомате с
газировкой. Вдруг подбегает запыхавшийся гражданин в синей рубашке, сходу вручает мне два эскимо на палочке и исчезает в дверях метро. В голове
начинает играть песня про волшебника в голубом вертолете, который эскимо раздает, причем начинает играть медленно так, будто патефон заводят, у
которого игла уже на середине песни стояла. То есть не понимаю пока, как и что произошло, но руки молодцы, сработали четко, схватили обе палочки,
держат. И рот не подвел, я еще подумать ничего не успел, а он уже половину порции умял. Хороший у меня организм, на него всегда можно было
положиться. Потом появилась бабушка, отобрала у меня мороженое, объяснила, что этот гражданин в синей рубашке, скорее всего, был Американским
Шпионом, а в эскимо содержало в себе кроме молока и шоколада еще и иголку, чтобы умерщвлять советских детей. Про съеденное я ей ничего не сказал.
Иголку, наверное, переварил, советских детей так просто не возьмешь.
4. После принятия в пионеры нас повезли к Мавзолею, смотреть на Ленина. То есть всех повезли, кроме меня. Сейчас объясню. Я от кого-то узнал, что
возле метро продается иностранная жевательная резинка. Не, не так: ИНОСТРАННАЯ ЖЕВАТЕЛЬНАЯ РЕЗИНКА! Не «Кофейная» какая-нибудь или «Мятная», а с
вкладышами. И когда все малолетние балбесы выстраивались парами у входа в подземку, я технично утек в направлении ларька. Пока я искал заветное
место и тратил карманные деньги, вожатая обгрызла все ногти и постарела на пятнадцать лет. Понятно, что меня с позором отправили домой, где папа и
старый кожаный ремень объяснили мне, почем нынче Родина. В Мавзолее я не побывал до сих пор, а реклама «Орбита» у меня ассоциируется почему-то с
«Взвейтесь кострами…».
